Телефон: +7 (495) 972-3780

Вьетнам – Камбоджа. Ханой

В Ханой мы прилетели с опозданием, в 5 вечера. И так как аэропорт располагается от вьетнамской столицы в немалых 40 минутах плюс пробки, то мы, как фанера над Парижем, пролетели мимо всех музеев пролетарского города. Доставшийся нам гид владел русским примерно на уровне нашего горе-камбоджийца. Звали его гордым именем Лен, конъюнктурный в советские времена русский он изучал 35 лет назад – восстанавливать начал только 2 года как, когда в Ханой потянулись «руссо туристо» и продвинулся, к нашему сожалению, мало. Не самое большое удовольствие на экскурссии – изо всех сил напрягать слух и мозги для разгадывания несущих элементарную информацию слов. Кстати когда в конце нашего двухдневного трипа по Ханою, Халонгу и обратно Лен подсунул мне анкетку для проставления оценок ему любимому, и я выставила его уровню владения языком не пятерку, а четверку, он даже не смог скрыть своей досады. На самом деле, если бы я не постеснялась, то надо было ставить все 2.

Пока мы катили к пункту первой высадки – мавзолею Хошимина, естественно – мы успели увидеть из окна  микроавтобуса гигантское озеро, которое бороздили катамараны, с лебедями по бокам. И очень захотелось туда. Еще мы увидели, как на площади, у колонки с водой, некто совершенно не стеснительный мыл голову. И потом мы поняли, что это не из ряда вон выходящий случае, что такой Ханой и есть – город, где вся жизнь происходит на улицах. Где торгуют, тут же едят с 7 утра и до позднего вечера, тут же ссорятся и мирятся, тут же выкидывают мусор. Мавзолей Хошимина больше, но наш все-таки покрасивее. Строить его помогал Сов. Союз, подчеркнул Лен. Это вообще была самая повторяющаяся фраза за время экскурсии – вот этот мост, вот эту дорогу, вот этот музей... Видимо, он думал, что доставляет нам неземное удовольствие подчеркиванием альтруизма советского народа. Вообще почувствовалась серьезная разница между южным, сайгонским гидом, с его свободомыслием и завистью к нашей демократии, и гидом северным, четко следовавшим в своих коротких рассказах генеральной линии единственной партии Вьетнама.

На площади с мавзолеем мне больше всего запомнились атлеты, в большинстве своем почтенного возраста, которые бежали по дорожкам или застывали в красивых наклонах. В здоровом теле здоровый дух, сказал бы Лен, если бы смог это выговорить. Потом пошло поживее и поинтереснее – нас повезли в старый квартал, где показали несколько древний пагод. Пагода на Одной Колонне была миниатюрна и хороша. Лен объяснил, чем пагода отличается от храма: в пагоде преклоняются Будде, в храмах – героям. Что интересно следующий же храм, посвященный какому-то чудо-воину, он назвал пагодой. Вот и пойми. Тот храм запомнился убранством, смесью красного и золотого. И красным конем почти в натуральную величину. И красивым оружием. А еще фруктами на больших блюдах и цветами – подношениями богам и героям. Лен рассказал, что в храмы принято приносить самые дорогие и редкие фрукты, например, заморские яблоки или апельсины. Бананы – это не круто. Но там были и бананы, очень аппетитные, несмотря на свою шрековскую зеленость. На выходе мы увидели, что стоит много портретов людей, – оказалось это те, кто недавно умерли. Мы посмотрели на довольно молодую женщину, лет сорока, с несчастливым лицом, и вышли из храма.

Потом была пагода на Озере возвращенного меча. У входа сидела группа мужчин и спокойненько резалась в китайские шахматы. Во Вьетнаме, мы это уже поняли, не принято разделять удовольствия. Лен уже готов был вести нас в гостиницу, но мы спросили про театр кукол на воде. О нем я прочитала еще в Москве, причем диаметрально противоположные отзывы, что только прибавило интереса. Плюс – нам про него напомнил сайгонский гид Гера со словами: обязательно посмотрите в Ханое. И мы заставили Лена купить нам билеты. Потом нас отвезли в гостиницу, и он вызвался показать нам дорогу до театра. Если бы мы знали, что он будет катить на мотобайке, а мы будем натурально бежать за ним по улицам, мы бы покорно поблагодарили и поехали бы на такси. Но мы не знали и потому мне пришлось в платье побегать трусцой, причем перебегая улицы, где было не так много, как хотелось бы, светофоров. А ханойцы, к сожалению, гораздо хуже реагировали на поднятую руку, чем сайгонцы. А гнали на тебя на байках без зазрения совести. Когда Лен «довез» нас до улицы, где оставалась дорога по прямой, и отчалил, мы вздохнули с облегчением. И пошли спокойнее: времени до представления оставался вагон.

И можно было поглазеть по сторонам, хотя это и было чревато: можно было угодить ненароком в груду мусора, который накопился к вечеру на улочках в изрядном количестве. Близком к неприличному. Старый квартал Ханоя, он же центр города, это базар под открытым небом. Первый этаж каждого дома – это магазин. Но подача товара исключительно рыночная – ряда и груды с тряпьем, уносящиеся вглубь магазина. Причем продавцам на тебя плевать с высокой колокольни – они не зазывают и даже не предложат помочь, если ты вдруг сдуру остановишься у какого-то прилавка. Они будут улыбаться друг другу, трепаться за жизнь, поедать вечный фо, кричать на детей. В общем, жить своей насыщенной и предельно далекой от тебя жизнью. На что, при таком отношении к потенциальным покупателям, остается догадываться. Добредя до давешнего озера, мы нашли-таки пустующую скамейку и минут 15 смотрели на проходящие мимо парочки, потом на громкую ссору группы торговцев и двух рыдающих в голос малюсеньких барышень, которых за что-то отчитывали. Страсти начинали вскипать неаполетанские, поэтому мы предпочли ретироваться в театр. Зал набился полный, и это была самая пестрая и интересная толпа, увиденная нами во Вьетнаме. Здесь были французы, американцы, африканцы, индусы, японцы, корейцы и бог знает, кто еще.

Куклы на воде – это национальный театр. Часть культуры, истории, в общем, возможность познать душу народа, которого ты решил навестить в другой части света. Не воспользоваться возможностью было бы глупо, согласитесь. Мы согласились. И получили удовольствие. На сцене была пагода, висели фонарики и поблескивало озеро. По этому озеру следующий час и бродили куклы – крестьяне с волами, сборщики риса, воины на лошадках, драконы и прочие герои мифов и преданий о славном прошлом самой древней азиатской страны – да-да. Управляли ими актеры, прятавшиеся за декорациями, – и это было виртуозно. Второе удовольствие театра – это живая музыка и пение. Ансамбль, располагавшийся, слева сбоку на сцене, в тот вечер был явно в ударе. Музыканты улыбались, между эпизодами переговаривались между собой и прямо-таки лучились задором и удовольствием от процесса. Это все естественном образом передавалось зрителю и усиливало впечатление. Да, это были самые счастливые из встреченных нами вьетнамцев. Представление длилось меньше часа – идеальное время чтобы порадоваться невиданному зрелищу, но не заскучать. Потому что это все-таки был бессюжетный набор эпизодов-зарисовок, и продлись он дольше, можно было бы захотеть сбежать. Но здесь все было идеально. На следующий день ранним утром, встретившим нас тропическим ливнем, мы уехали в Халонг, откуда вернулись очень поздно. И Ханой больше не видели.

29 Мая 2011 года